Примечания к миру некромантов:
Место: планета Селиа, бывшая ранее Земля (параллельная нашей вселенная, сдвиг по параллели 2,5 %).
Время: 2112 год Истинной эпохи, или 5038 год нашей эры.
Год теперь делится на 8 месяцев и начинается в первый день месяца Света, или 23 Июня по старому стилю (да, солнцеворот, самый длинный день и т.п.).
4 года – Сектор
12 лет – Полный круг
В последний год Полного круга объявляют 3 дня Тишины. Они целиком и полностью не включаются в календарь. Во время дней Тишины нельзя работать и потреблять энергию, желательно и не разговаривать. Родившихся в дни тишины сразу помещали в список на смерть для оптимального воскрешения. Крещение в некроманты в эти дни запрещено.
Духи/Души/Боги/Сущности стихий не имеют пола, рождены вместе со своей стихией в этой вселенной, имеют своеобразное сознание, отличное от человеческого.
Несущая жизнь.
Эитория.
Эитория.
У рассвета нет имени. Он приходит к нам каждый день, и у него нет имени.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
***
Световые столбы, стоящие во всех восьми углах ритуальной залы, были включены на всю высоту, каждый светился цветом своей стихии. Вода – плавными мягкими переходами от лазури к ультрамарину. Огонь – хаотичными желто-красными всполохами. Свет – ровным, болезненно-белым сиянием. Воздух серо-бирюзовым смерчем вращал светящуюся материю в своем столбе. Столб Молнии был наполнен резкими вспышками, которые с бешеной скоростью хаотично носились внутри своей колонны. Земля – сверху песчано-желтая, снизу – темно-каштановая, точно медленно перебрасывала песчинки снизу вверх, меняя их местами, скоро низ станет желтым, а верх коричневым. Столб Тьмы излучал темноту со звездно-космическим красно-фиолетовым узором, вращались галактики и созвездия, плавно перемещаясь по своим траекториям движения, в такт собратьям на ночном небе. Металлический столб точно содержал в себе плохо перемешанный сплав различных металлов в сильно ускоренном процессе диффузии. Так силами технического прогресса создавался идеальный антураж для проведения магического обряда. Как будто духи стихий не умеют слышать в пустоте.
Худая черноглазая девочка медленно опускалась в центр этого зала в круглом прозрачном лифте, вниз прямо к центральной сфере. Нагая, прикрытая от холода лишь длинными, жидкими каштановыми волосами. Если бы родители могли прийти сюда вместе с ней, ей было бы проще, но родителей не было и теперь больше не будет - все для того, чтобы дать ей право быть здесь. На этом месте, в этом лифте, дать ей шанс стать тем, кого нельзя убивать по закону. Теперь, у нее будет другая семья, другая жизнь, другие цели. Все должно быть лучше, иначе зачем бы ее родители подписались на смерть по собственному желанию для последующего воскрешения? Только бы их воскресили некронами, а лучше даже ауто-некронами. Конечно, это редкость, но лучше верить в это, чем признать, что их тела медленно изнашиваются на каком-нибудь заводе или руднике.
Лифт достиг пола, вокруг стоят пока совершенно незнакомые некроманты. Она привыкла видеть их лишь на государственных новостных экранах и бланках: короткие цветные волосы, святящиеся глаза в зонах Света и Молнии, и что-то непостижимое во взгляде, осанке, жестах. Они были не такие, просто не такие, как живые люди, которых девочка встречала лично до сих пор. Лица, точно восковые ровные маски, в каждом отпечаток смерти и нечеловеческой природной силы.
А еще, они точно не видят ее. Стоящая напротив центральной сферы некромантка из зоны Тьмы, покрытая загадочным узором, с пронзительными черными, точно кричащими, глазами и сверкающими черными волосами на половине головы, зачесанными на один бок, о чем-то переговаривается со стоящим рядом металлическим некромантом с серебряными волосами в серой мантии. Прямая, как струна, в идеальной, без единой складки, мантии водяная некромантка с круглым лицом вообще никого не замечала, она поправляла очки. Два некроманта, крещеные Светом и Воздухом, сверяли что-то на своих техно-блоках, под руководством некромантки Молнии. Какие они красивые… Вот бы родители оказались правы. Наверное, так будет лучше, не могли же ей солгать? Ведь она уже скучала, и ей уже очень хотелось увидеть маму и папу, и в груди было как-то по-новому едко грустно, при мысли, что она с ними, возможно, больше не встретится. А если встретится, то что останется от них? Сможет ли их воскрешенный мозг вообще ее вспомнить? Встретится. Останется. Вспомнят. Конечно. Главное, не плакать сейчас.
***
Селия устало сдула свою сине-голубую прядь со лба. Как это мило – выполнять обязанности своего научного руководителя бесплатно, да еще и в выходной. Впрочем, раз за крещения не платят, нет ничего странного, что Синрами пытается отвертеться от них всеми способами. А Селия, ко всему прочему, телепортировалась в залу крещения одной из первых, и теперь, встав в свою Водяную зону, настраивала координаты возвращения на световом экране из техно-блока в ее левой руке.
Почти все остальные зоны еще пустовали, только представители Тьмы и Металла уже красовались на своих местах; впрочем, Металл всегда приходят первыми, а Тьма – когда вздумается. А вот Огонь скорее всего опоздает, может даже и прогулять, смотря кого они пошлют.
О, Сила Жизни! Что Тьма вообще о себе думает? Половина головы выбрита, половина тела покрыта татуировками, включая лицо, а остатки волос длиннее, чем разрешено – сильно выходят за крайний установленный уровень середины шеи. Ладно татуировки, но волосы! Это же свидетельство жизненной силы некроманта, и силы его стихии, пропускаемой через тело. Если волосы начинают расти, значит, силы излишек для данного тела, и его нужно пустить в расход, иначе это выглядит просто возмутительно - особенно в наше время недостатка жизненных ресурсов, нельзя брать себе больше положенного. Мантия, которая по правилам обязательно должна быть ниже колена… действительно ниже колена, даже волочится по полу… с одной стороны, а с другой ажурное черное кружево, едва прикрывающее белье, зато отлично открывающее все рисунки на теле. Как же там ее зовут? Селия активировала информационные очки и навела их на Темную Некромантку. «Имя: Марранэ Шалл. Возраст: 122 оборота планеты со дня крещения. Стихия крещения: Тьма. Ранг: 18. Специализация: Некрон. Жизненная сила: 63%». Ниже всплыла информация на вполне приличного некро-мистика Ламаиила Камилл из Металла. Но Селия уже отключила очки. Все ясно, силы не излишек, докладную не напишешь, просто Марранэ сбрила больше половины волос и за счет этого удлинила оставшиеся. Однако вызывающе, весьма вызывающе. Селия знала, что Тьма порой менее ответственна, чем даже Огонь, но чтоб настолько? Да, оденься сама Селия так, ей бы все нервные клетки убили бы, потом воскресили и опять убили, в первую очередь Синрами, во вторую Солар и Симера, проще говоря: житья не будет, это точно. Другой вопрос, хотелось бы ей так одеться? Пожалуй, да. Ну не прямо так, возможно, а по-своему – например, в многоуровневую мантию из световых экранов разных причудливых форм, на которой будут высвечиваться ее мысли, эмоции, мнения обо всем. По желанию, естественно. Только по желанию. И под строгим контролем. И не приведи Стихия какой технический сбой.
Между тем, телепорты принесли Воздух и Свет. Слегка сияющий световой парень украсил свои короткие белоснежные волосы шестью искусственными длинными светло-голубыми прядями, которые тоже слегка светились. Красиво и забавно: накладные волосы у некроманта – это точно накладные мускулы у бойца. Вот, полюбуйтесь, какой я мощный – а на деле бутафория. Селия, стараясь не выдавать лицом презрение, вновь активировала очки: «Амай Кана. 7 оборотов планеты со дня крещения. Свет. Ранг: 47. Специализация: Тэрро. Жизненная сила: 26%». Понятно, молодо-зелено, вот и хочет показаться лучше других. Воздушный, хоть честно скрыл свои волосы под легкой полупрозрачной тканью и стоит в сторонке, а световик прямо красуется, позирует. Вон, как всем улыбается – никак, дружить хочет. Презрительно про себя фыркнув, Селия не заметила, как улыбнулась в ответ.
Когда пришел широкоплечий и темнокожий представитель Земли, Селия даже не заметила, может, он вообще всегда здесь был. И от осознания этого стало немного жутковато. Вокруг его крупной фигуры точно сгустился воздух, создавая такую серьезную атмосферу, что Селия остановила руку, потянувшуюся было к очкам. Лучше уж не знать его ранг и уровень, а то еще заметит, что она тут шпионит за всеми по-тихому, если еще не заметил.
Вот зато явление Молнии никто не пропустил, потому что телепортация этой девчонки сопровождалась яркой вспышкой и, мать его, громом. Эта особа вообще больше походила на недоделанного киборга, чем на некроманта. Обе ее ноги заменяли блестящие серебристые протезы с функцией сверхскорости и полета, по которым пробегали декоративные разряды электричества, половина лица оборудована так, что не поймешь –там протез или просто какие-то технические навороты, но наверняка что-то шпионское, как и у Селии, а, может, даже и покруче. Ершик серебряных сверкающих волос был украшен двумя пышными хвостиками из серебряных и черных не то проводов, не то кабелей, часть из которых присоединялась к неким блокам на ее одежде. От традиционной мантии некроманта остались два широких тканевых блока спереди и сзади. Хотя тканью эту жесткую, увешенную проводами и техническими экранами субстанцию можно было назвать с натяжкой. Под отдающей дань традиции псевдо-мантией виднелся облегающий литой комбинезон из огнеупорной, водонепроницаемой, теплогенерирующей материи, со множеством чем-то забитых карманов.
Селия привычно активировала очки. «Имя: Иксар Родикс. Возраст: 182 оборота планеты со дня крещения. Стихия крещения: Электричество. Ранг: 15. Специализация: Техно-мистик. Жизненная сила: 87%». «Ну, надо же, какой высокий уровень, а по ней и не скажешь» - мелькнуло было в голове у Селии, как вдруг ей на очки пришло сообщение: «Любимая музыка: Космо-рок. Любимая еда: сладкие вкусняхи из трупов насекомых. Любимая игра: Войны Асгарда 6. Цвет нижнего белья: малиновый. Привет Воде!». Ну, кто бы сомневался, что она заметит сканирование. Надо что-то ей придумать в ответ, а то как-то неудобно получится. А какая, интересно у нее волна? Не читается.
«Либо заблокирована, либо не мой диапазон», - решила Селия.
На полу в центре залы появилась сфера крещения. Пластины в центре потолка разошлись, пропуская лифт. Некроманты всех стихий вышли на линию синхронизации и активировали свой стихийный канал. В смысле, все кто пришел – Огня не было.
Селия посмотрела на человека в лифте. Живая, несмотря на свою природу, была слишком мелкой, тощей и болезненной, казалось, что она уже стоит одной ногой в могиле. «Есть ли в ней вообще жизненная сила на отдачу? Сейчас, вот, не приведи Стихия, как окрестят Водой, намучаемся мы с ней. Ее убить – даже зомби путного не выйдет. Хотя надо будет посмотреть на нее еще оборотов через пять».
***
Лифт беззвучно коснулся пола, и стенки его отключились, вместе с ними пропала последняя грань между девочкой и кругом некромантов. Здесь было холодно, и все тело девочки пронизывало леденящее напряжение: смесь страха, любопытства и нежелания много шевелиться на холоде.
Вдруг в ее голове раздался сонм голосов, некроманты не шевелили губами, но почему-то ей было более чем понятно, что это были именно их голоса:
- Зайди в зону сферы, Живая, и назови себя.
Обхватив себя тонкими руками, которые уже успели покрыться гусиной кожей, девочка подошла к прозрачной сфере, почти задела носом её грань и остановилась, озираясь.
- Да-да, в саму сферу, – вдруг полушепотом подсказал нежный и добрый мужской голос.
Девочка обернулась на звук, чтобы увидеть говорящего, и встретилась глазами с ним. Холод точно потерял над ней власть, стало необычайно тепло и мирно. Да, она видела этого некроманта мельком, когда спускалась, но тогда она, наверное, просто не заметила, как он прекрасен: он весь светился теплой белизной - тонкие черты лица, ясные и добрые голубые глаза, мантия, покрытая загадочным сквозным узором таинственных символов, сияющие длинные голубые пряди в белоснежных волосах.
Трудно сказать, когда и на каком уровне, но девочка явственно поняла, что никогда не забудет этот образ и этот голос. Он точно собрал в себе олицетворение всех самых теплых воспоминаний ее жизни. Тот день, когда мама где-то раздобыла настоящую живую ягоду, ее первая встреча с настоящим некромантом, красноватое закатное небо... Как же много вещей она, оказывается, любит, как много вещей могут сделать ее счастливой. Все благодаря ему. Девочка улыбнулась, она даже знала, откуда она его знает: на истории планеты показывали объемные сказки мертвых религий – там были красивые светящиеся сущности, похожие на призванных некромантами ваальд только с крыльями и очень добрые. Кажется, их звали ангелы. Тогда люди верили, что эти ангелы были у каждого человека за спиной, они помогали в беде, выравнивали энергетический и эмоциональный фон и защищали от негативных вмешательств в душу. Еще тогда девочке очень захотелось завести себе такого, и вот, наконец, он завелся. Может, не совсем настоящий, но какая разница, когда он такой замечательный, могущественный и красивый!
- Не бойся, она нематериальна. Иди, - произнес ее прекрасный ангел своим сказочным, умиротворяющим голосом.
Страх и нерешительность лопнули как мыльный пузырь. Он сказал не бояться, значит, он ее охраняет, теперь она не одна, пусть нет мамы и папы, нет одноклассников, она все равно не одна. Девочка кивнула «ангелу» и шагнула внутрь сферы.
Реальность точно захлопнулась для нее, она стала чувствовать только себя, свое тело, каждое сокращение своей сердечной мышцы, ток крови по венам, по артериям, как воздух проходит по легким, как сжимается диафрагма, как делятся ее клетки, и сколько же в них жизни. Как много в ее маленькой вселенной необъяснимой силы, движения и желания существовать. Никогда она не воспринимала себя так, не осознавала как сложную живую систему. А сейчас сознание девочки заполнилось собой, она ощущала себя живой, могла точно увидеть, сколько же в ней этой самой жизни, где эта жизнь базируется, как она течет и пульсирует в теле.
Теперь девочка поняла, что она любит это тело, все его клеточки, которые составляют это маленькое чудо, способное дышать, бегать, мыслить, от узорчатой сетки нервной системы до последнего еле видного волоска на плече. «Живая», ее сегодня уже называли живой. Они называли. Да, есть еще они, там, за пределами её маленького мира, там, далеко, за тонкой мембраной сферы есть они и … он – ангел.
Хор голосов ворвался в ее сознание и приказал:
- Назови себя, Живая.
Почему-то, этот приказ был произнесен так, что его нельзя было ослушаться, он точно задавил ее волю, но сейчас девочка так ясно поняла это, что начала сопротивляться. Как смеет кто-то подавлять ее, ее жизнь, этот бесценный мир, с которым она только что познакомилась. Приказ повторился, она молчала, где-то в груди запылал гнев, подбираясь к горлу. Тут, внезапно, среди чужих голосов, она услышала его голос. Ангел не приказывал, он смиренно и ласково спрашивал:
- Как тебя звали при жизни, когда и как ты родилась?
Звали. При жизни. Нет, она живая, и ее зовут! Она говорила, не размыкая губ, но никогда еще она не слышала свой голос таким звонким:
- Меня зовут Виктория Смолова, я родилась живой 38 числа месяца Металла, 9 оборотов планеты назад. Моя мать – Катерина, третья Живородящая в нашем городе за этот сектор.
Тут в голове у нее появился ответ от круга некромантов, причем не словами, не хором голосов, как до этого, а именно как знание, как данность.
- У тебя больше не будет живого имени! Твоя стихия именует тебя, если ты пройдешь крещение. У тебя больше нет даты рождения — сегодня, в восьмой день месяца Воды, будет день твоей смерти и день твоего возрождения в своём истинном бессмертном существовании. Удержи свою личность, Виктория, то, какой ты возродишься, зависит от того, какую часть своей сущности ты пронесешь через смерть.
Виктория поняла, что больше не может шевелиться, некроманты что-то сделали там, за гранью ее сферы, сделали что-то непоправимое. Жизнь, так ярко и тепло горящая в ее теле, затрепетала и отхлынула, сердце сжалось последний раз, и бессильно замерло. По всему телу разлился холод и леденящий страх — это конец, Виктория перестала чувствовать свои конечности, в глазах потемнело, она силилась вздохнуть, но не могла. Нет! Этого не может быть, она не может уйти. Холодно – она падала сознанием в темноту. Ей уже было сегодня холодно, но ей стало тогда тепло... почему-то. Потому что там был он — ее ангел. Такой светлый, замерший в вихре солнечной пыли, изящными лазурными спиралями летят вокруг его тела сверкающие голубые волосы. В голове Виктории истошно забились мысли: её жизнь, ее прекрасное живое тело, они хотят убить, мама смеется, в ее волосах играет солнце, тихий голос ангела, его улыбка. Тот день, когда мама сказала, что папа больше не придет.
Ему уже 25 оборотов, Вика, это тот возраст, когда любого имеют право забрать на нужды государства. Наверное, он станет зомби, а может, и некроном. Но папа не стал дожидаться, он сам ушел, что бы дать шанс тебе.
А ты? Когда тебе станет 25?
Мне уже 25. Но не волнуйся, я — Живородящая, мне ничего не грозит. Но однажды я тоже уйду сама, что бы подтвердить твой шанс, чтобы тебя никто не мог забрать, чтобы тебя никто не мог убить.
Никто не мог убить. Мама ушла для этого, а ее убивают! Как они смеют, нет, она не умрет! Ее держит гнев, праведный гнев, в ответ на несправедливость и любовь к себе, своей прекрасной жизни, маме и… к ангелу. От этого яростного всплеска эмоций стало тепло, нет, жарко. Нетерпение и невозможность их излить распирала девочку изнутри, но сил не было, тело точно отделилось от сознания и служило теперь недвижной тюрьмой, в которой она металась. Душа Виктории в пламени своих чувств билась как рыба об лед, но полыньи не было, двери не открывались. Заперто. Заперто. Заперто! Нет, просто не в ее силах было их открыть. Осознание этого факта так и не могло оформиться, клубилось где-то на границе понимания. И вдруг «двери открылись». Ярость гнева и жар любви хлынули по нервам, озаряя весь организм. Но это было не все: из открытых дверей в ее тело вошла новая сила, новая душа, часть чего-то огромного, адски живого и горячего. Часть огромной, могущественной живой души, живущей во всей вселенной в миллиардах звезд, в сердцах миллиардов планет и во многих людях, открывших ей путь в свое тело. Девочка осознала ее имя – Эои. Теперь она тоже Эои. Сила Эои наполнила ее организм, изменяя его. Девочка расправила плечи и открыла сияющие глаза, теперь они стали янтарно-золотыми с рыжеватыми отсветами, сфера крещения вокруг нее окрасилась языками пламени.
Какой странный маленький мир, те существа за кругом – в каждом из них кусочки знакомых духов, они видят их глазами их тел. Смешно, она тоже так может, она давно так может. С сотнями созданий этой планеты, которые открывают ей дверь. Так же как Сиилан, Явари, Юдожь, Лланталл, Морриар, Иксквер, Аэитта.
- Назови себя, сестра по знамени, - спросили знакомые голоса.
- Э…
«Стоп! Ведь я не Эои! Кто же я?». В голове роились смутные воспоминания: почему-то такое близкое и доброе лицо какой-то женщины, озаренное грустной улыбкой, чей-то светлый мужской образ в теплом сиянии голубых волос, какая-то жизнь, там, давно, какая-то суета, воскрешенные трупы чинят дорожные перекрытия, люди идут, загораются световые столбы, и гаснут экраны, на сизое дорожное покрытие капает мелкий дождь, маленькая худая девочка в отражении, у нее такие знакомые черты… Она была другой, она мыслила по-другому, она по-другому видела мир этой планеты и его существ, она жила здесь в этом теле, была уже в этой сфере. Она не Эои? Виктория? Какое знакомое имя… Сознания начали сливаться в одно.
- Эитория, - сказала девочка.
Сфера рассеялась, освобождая нового некроманта огня. Золотые с рыжиной волосы легкой взъерошенной шапкой едва закрывали уши, кожа стала темнее тонов на пять, отливала теплым золотисто-коричневым, немного даже оранжеватым, загаром.
- Адерн. Эитория Адерн, - уточнил звонкий и бодрый мужской голос, - Она принимается линией клана Адерн.
Эитория повернулась к говорящему, и первое, на что упал ее взгляд, была черная витиеватая надпись на красно-желтой мантии: «У рассвета нет имени. Он приходит к нам каждый день, и у него нет имени»
- Почему? Ведь мы же зовем его рассветом? Это неправильно? – спросила у надписи Эитория.
- Возможно, и неправильно, – ответил хозяин мантии, Эитория подняла на него глаза, оторвавшись от надписи. Такой высокий некромант с кудрявыми волосами, болезненно-яркого апельсинового цвета, в нем тоже течет сила Эои. Старший брат по знамени и по стихии, вот, значит, какой ты.
- Это знает наш Мастер Полтергейстов, – это было сказано им уже почти загадочно. Глаза хозяина мантии мерцали оранжевато-желтым сиянием, а голос отдавался эхом.
Мастер Полтергейстов? Эитория, кажется, даже знала что это за создания, оставалось только вспомнить.
- А если я стану Мастером Полтергейстов, я узнаю?
- Да, возможно, но лучше бы тебе им не становиться, нам и с одним-то… – некромант закинул руку за голову и достал откуда-то желтый бант с латинской буквой «k» посередине, – Держи, Эитория Адерн. Я знал, что будет девочка, - пояснил он остальному кругу некромантов.
Эитория вздрогнула. Это «k» просто сотрясло ее сознание. Катерина – имя мамы! Мамы, которая здесь. Впервые Эитория поняла, что может ощущать такие вещи, что может видеть не глазами. Рядом с ней была сущность, прошедшая через смерть. Она всегда была рядом, цепляясь за Викторию при жизни и Эиторию после крещения, питаясь ее жизненной силой. И, самое жуткое, она изменилась, ее личность очень мало сохранила от жизни, за которую так натужно цеплялась. Лучше бы Эитория навсегда оставалась слепой и не знала о том, что происходит с теми, кто остается, когда должен уйти. Мама даже уже не понимала, зачем она осталась, через всю сущность пульсировала только одна идея: «Я должна быть рядом с ней».
Желание становиться Мастером Полтергейстов у Эитории растворилось в ужасе и отторжении, ей не хотелось больше соприкасаться с этой частью реальности. Между тем, теперь она четко поняла, что Катерина не одна, что помимо некромантов и их стихий комната полна ими, их даже не назвать. Кто-то здесь «пролетом» – циркулирует через миры, включая и этот, кто-то живет в своем мире, а здесь только энергетические всполохи его эмоций, кто-то цепляется за наш мир, а кто-то пребывает сразу во всех, от кого-то остался лишь след, а кто-то разделен на части и существует в разных местах... Вокруг тропы и коридоры, точки входа и выхода, миры накладываются один на другой и смещаются, еще у них у всех разное время, а кто-то вообще не знаком с понятием времени. Холодная жуть пробежала по телу и свернулась в желудке. Страшно пошевелиться, далеко не все они видят ее, на, впрочем, далеко не все они видят друг друга, и это заметно.
- Сбрось удавку! Сбрось удавку! – гулко просипела жуткая образина, пролетевшая прямо сквозь девочку.
Эитория задрожала, но вдруг почувствовала всем телом то, о чем ей сказали – привязь. Ее привязал к себе некромант света, стоявший рядом. Эитория попыталась проникнуть в сущность привязи:
«Покорность, Любовь, Полное подчинение, Слепое обожание…» И это он сделал с ней?! Осознано! Так вот значит, какие ангелы летают в этим вашем Некрополитене! Но ведь он такой… такой красивый. «Или просто не в твоих силах разбить Очарование» – подсказывает нечто.
- Идем, Эитория, – это говорит ей ее старший брат по стихии из того мира, где находится ее тело. Хорошо бы вернуться в тот мир и больше никогда его не покидать, ни одной частицей сознания.
***
- О, великий и несравненный господин, вам пора пробудиться. Вы можете опоздать, – раздался над ухом Эйнара блеклый и глухой голос Джубы.
Эйнар сонно поморщился – ну чего хочет некрон от него с утра пораньше? Опоздать… Куда опоздать? Сегодня же, кажется, должен быть выходной, или нет? Так, а какой вообще сегодня день? Может Джуба прав?
- Вставайте, о, великий. Вам надо… – безэмоционально повторял Джуба, вяло стягивая с Эйнара многострадальный плед, который шелестел фантиками, гирляндами из искусственного огня, пришитыми к нему Эмми, и позвякивал воскрешенными Энто мышиными косточками, привязанными по краям на бахрому. Где-то слева раздался тихий напев Эмми:
- …Глаза без слов, слова без глаз, как атрибуты «не меня», и не тебя, не в этот час прощенного до завтра дня…
Это сработало более эффективным будильником, чем все потуги Джубы. Ещё бы! Кто ее знает, эту Эмми, могла все стены изрисовать, могла его мантию разрезать на лоскуты, а лоскуты заплести в косы, могла из сплав-клея и всей посуды в доме сделать дворец для тапочки… Эйнар открыл глаза и отдал мысленный приказ своему некрону: «Неси зеркало… и сканер с обраткой». Если Эмми проснулась первая, или еще хуже – не ложилась, нужно оценить ущерб и по возможности ликвидировать.
Джуба удалился, периодически запинаясь и стуча по полу своими многочисленными деревянными ногами. Столько времени прошло, а он до сих пор путается в ногах. Эйнар со вздохом проводил взглядом свое бюджетное творение. Когда он покупал этот труп, тот был сильно поврежден: одна рука отрезана и утеряна, все тело в глубоких порезах, от ног почти ничего не осталось, голова отдельно в пакете – зато стоил гроши, а Эйнару тогда так хотелось поскорее воскресить первого некрона, что тратить время на накопления он не смог. Как же – ведь так хотелось самостоятельно, без помощи некромантов более высокого уровня, создать себе некрона, который будет за него убираться по дому, готовить, выполнять техническую работу по проектам, ходить за покупками, а еще будет самый умный, необычной яркой внешности, чтоб не как у всех…
И, несмотря на то, что исходник мало напоминал то, что требовалось, Эйнар не отчаялся и взялся за дело. Вместо утерянной руки сделал две новых – одну с пальцами, другую с подносом вместо кисти. Всю эту конструкцию мастерил из жил, костей и тканей животных, и мертвого дерева. Дерево воскрешается хуже плоти, поэтому работает несколько вяло, но выбирать особо не приходилось. На нижнюю часть некрона Эйнар пожертвовал свою антикварную деревянную столешницу, к которой приспособил 24 насекомообразные ноги по периметру. Как они эти ноги вечерами вырезали с Энто и Эверой, страшно вспомнить. Эмми тоже помогала – сделала целую ногу, зато какую: всю в узорах, загадочных символах и с витиеватой надписью: «Топ-топ-топ».
Свежевоскрешенный Джуба сперва только путался в конечностях и бессвязно мычал. Не один месяц ушел на восстановление человеческой части его сознания, воспитание, формирование личности, и помощь в обращении с частями тела. Зато сейчас некрон исправно работал переносным столом, носильщиком, уборщиком и транспортом. Единственное, что готовил отвратно: то и дело насыпал в еду несъедобные вещи. Хотя тут он мало отличался от Эмми.
Мимо Эйнара по воздуху проплыли переворачивающиеся ботинки, от которых повеяло холодом. Какая-то Эммивская сущность вышла из под контроля? Или не вышла? Да, уж, воистину, хочешь познать все оттенки шизофрении – заведи дома мастера полтергейстов. «Хорошо, что я не сплю, а то еще бы подселилась тварь какая», – пронеслось в голове у Эйнара, и его слегка передёрнуло – он так не любил, когда эти странные создания цеплялись к его энергетическим центрам и сосали эмоции, подселялись в конечности. Бывало, проснешься, а одна рука будто затекла, точно чужая, пытаешься двигать; глазами видишь – вот она пальцами шевелит, а само тело руки почти не чувствует. Тут обычно сущность понимает, что хозяин тела проснулся и нехотя сдает позиции. Ботинки внезапно упали и провалились в собственную тень на полу. Хорошее начало дня. Интересно чьи они были.
Сама Эмми сидела в углу, рядом с выключенным световым столбом, на ее розоватом узком лице мерцали багровым блеском огромные круглые глаза, обрамленные кроваво-красными ресницами. Она что-то чертила в воздухе тощей жилистой рукой, и беззвучно шевелила губами. Вокруг нее танцевали в воздухе носки, игровые чипы, капли жидкостей и пыль, доселе свободно лежавшая на полу, из её теней были видны сейчас только три. В коридоре раздался топот Джубы, несущего зеркало. Вдруг Эмми засмеялась:
- Будет девочка!
- Это ты сейчас кому? – подозрительно уточнил Эйнар.
Где-то на полу за диваном зашевелился, судя по звукам, Энто. Наверное, голос Эмми всех будит с одинаковой эффективностью.
- Просто знай, что будет девочка! – Эмми вытянула перед собой худые руки с разноцветными ногтями разной длины, – Они обе придут сюда.
- Отлично… – фыркнул Эйнар, уронив обреченный взгляд в зеркало, которое Джуба догадался притащить на руке-подносе. Как только не расколол по дороге – загадка.
Отражение оправдало все ожидания: в волосы впутаны листочки с буквой «К» и почему-то живыми именами «Вика» и «Катерина», также бантики, бусины, лоскуток от мантии Эмми, вырезанный из какого-то журнала не то амур, не то ангелок. Спасибо, Эмми, ты ведь наверняка половину этой работы делала, не выходя из своего угла «руками» своих подручных сущностей, а ему теперь выпутывать всю эту дрянь вручную.
- Спасибо, Джуба, - Эйнар сел на диване и принялся возвращать свою прическу в исходный вид.
- Эйнар! Ты еще здесь? – спросил из- под дивана Энто.
- Нет, я на солнечном на пляже!
- Не смешно! Ты у нас немного проиграл вчера, если, вдруг не помнишь.
Проиграл, ну конечно, вон они – игровые очки, валяются рядом с пустыми бутылками. Нет, по-моему, он не проиграл, а просто вырубился посреди игры от количества выпитого. Так что это, извините, не считается!
- Как играл – помню, как проигрывал – нет, – хмуро отозвался Эйнар.
- Ну, ты можешь не помнить сколько угодно, только проигравший идет на крещение, - кудрявая темно-желтая голова Энто высунула из-за спинки дивана свою довольную помятую рожу.
- Какое крещение?! На него же должна Эвера!
- Эвера вчера выиграла и благополучно свалила в неизвестном направлении, а твой браслет с кодом вон лежит.
- Какое прекрасное утро! Как я люблю этот мир! – Эйнар резко вскочил.
- Аккуратнее! – одернул его крик Эмми откуда-то из-под ног – оказывается, эта бестия все это время что-то писала чёрным маркером на полах его мантии. Действительно: отличное утро. Спасибо Эвере, за организацию досуга, спасибо.